На картинке был нарисован полярный исследователь Георгий Седов, он ехал на собачьей упряжке по белой снежной равнине. На другой картинке был изображён атомоход «Ленин» полярной ночью среди льдов. Это, видимо, означало, что советские люди все-таки покорили Арктику.
Эта самая Арктика была далеко и меня не беспокоила до тех пор, пока и мой муж не отправился покорять её просторы.
И она вошла в нашу с ним жизнь огромным куском льда, разлучая нас на долгие месяцы навигации. Не было тогда мобильных телефонов. Единственным средством связи были телеграммы, где каждое слово так много значило. А главным было слово «жду». Много писать было не принято, да и не хотелось доверять всему эфиру своё сокровенное. Оставалось ждать встречи. Добрым словом вспоминаю своего начальника, который всегда, даже в те советские времена, когда общественное было выше личного, считал, что самое главное в жизни человека — его семья, и всегда отпускал меня на встречи с мужем. Не всем жёнам моряков так везло. Сколько препятствий нужно было преодолеть им, чтобы встретиться с любимыми! Отпроситься на работе, пристроить детей на время своего отсутствия или взять их с собой, и, наконец, достать билет на самолёт, поезд, автобус, да хоть на оленей. На чём и куда только они не ездили! А с билетами всегда были проблемы. Их нельзя было купить заранее, потому что никогда не была известна точная дата прибытия судна в порт. Я говорю не про круизные лайнеры и пассажирские теплоходы. Торговые суда — трудяги, без сна и отдыха таскающие на себе грузы в холод и тропическую жару, шторма и штили. Иногда им приходилось стоять на внешнем рейде порта несколько дней при закрытой границе, ожидая, когда освободится причал. Вроде бы рядом, но вне «зоны доступа», как бы сейчас сказали. А было и так, что судно разгружали и загружали в течение суток, и тогда жены моряков стояли с ними суточные вахты, пытаясь заодно обсудить насущные семейные проблемы. Первую профессию на судне, которую пришлось освоить моему мужу, была профессия секретаря-машинистки, забытая теперь и ушедшая в небытие. Сейчас очень многие могут запросто печатать на компьютере, на телефоне. А тогда были курсы машинописи, чтобы быстро и грамотно печатать на пишущей машинке. И вот он, штурман дальнего плавания, 4-ый (самый младший) помощник капитана, должен был распечатывать под копирку приказы, распоряжения, судовые роли и массу других документов. Однажды он попросил меня (мы стояли с ним вахту, и была уже ночь) продиктовать ему какой-то приказ по судну. Я читаю вслух, а он печатает. Текст был такой: «По распоряжению консула Десятова списать с судна матроса такого-то в связи с болезнью.» Пришлось перепечатывать эту фразу 3 раза. Никак не давалась фамилия консула. Сначала напечатанная мужем фраза выглядела так: «По распоряжению консула 10-го…». Я заглянула к нему в лист и говорю: «Они же, консулы, не по порядковым номерам, это у него фамилия такая.» А-а-а… Он вставляет новый лист, копирку, смеётся и печатает: «По распоряжению консула Десятого…» Я поправляю опять: «Он не Десятый, он Десятов». Муж возмущён: «С такой сложной фамилией и в консулы! Вот учителем математики самое было бы то». Вставляет новый лист, копирку, печатает снова. До компьютеров оставалось лет 5-6.
В 90-е годы вдруг там наверху решили, что судовые врачи не нужны. Зачем этих «бездельников» возить по морям и океанам. Моряки должны быть здоровы, а если больны — их надо просто списать. Для этого есть медкомиссия. Но какая-никакая медицина на судне быть должна, рейсы бывают длинные, несколько месяцев, всякое может случиться. И тогда кому-то пришла в голову мысль поручить медицинское обслуживание на судне старпому. Ну не капитану же! Сказано — сделано. В то самое время мой муж как раз дослужился до звания старпома, а значит и главного медика на судне. Попросил меня привезти ему «Популярную медицинскую энциклопедию» и справочник по лекарствам. Всю стоянку мы учили с ним что от чего. Я тоже по образованию далека от медицины и разбираюсь только слегка в детских простудах. С интересом изучала энциклопедию и делилась с мужем свежеполученными знаниями. У него других дел было полно. К вечеру он освободился. Мы обрадовались, что наконец-то сможем побыть вместе. Но не тут-то было! Ночью позвонил матрос и пожаловался на боль в животе. Муж собирался отправить его к настоящему врачу в городе. Но матрос испугался, что его могут списать. Пришлось лечить матросу живот известными народными средствами: марганцовка, активированный уголь и т.п. Каждый час он звонил и докладывал «животную» обстановку. Ночь прошла под знаком освоения новой профессии. Живот был побеждён. Освобождённый от вахты матрос уснул. Муж был зол на матроса, его живот и на того, кто придумал это форсированное освоение профессии фельдшера.
— Да ладно, — говорю я, — хорошо, что клизму ставить не пришлось.
— Я ему ещё поставлю в рейсе и не одну — не дал ночь с женой провести!
